Готрамм не знал, что будет, если они прекратят бой, но он точно знал, что, сколько бы его соратники ни сражались, им не прорубить себе путь на свободу. Харадронцев окружало больше сорняков, чем прежде.

Помимо уже знакомых растений, дуардинов кололи стебли с острыми концами, напоминавшие фалангу копейщиков.

Глядя на оказавшихся в передряге друзей, Готрамм заметил еще кое-что. Стоило женщине оттянуть его от пропасти, как ни одна лоза больше не попыталась его атаковать. Возможно, эта женщина знала, что говорит.

— Кэп! Послушай человека! — крикнул Готрамм. — Сорняки меня не трогают!

Брокрин повернул голову и на несколько мгновений задержал взгляд на Готрамме. Капер видел, как капитан прикусил губу, поставленный перед нелегким выбором.

— Прекратить бой! — отдал он приказ. — Нам все равно не победить.

Стоило ему опустить клинок, как его тело мгновенно обвили несколько лоз. Прочих дуардинов также опутали растения, в большей или меньшей степени. Готрамму показалось, будто ветви, находившиеся в удалении от схватки, тут же потеряли к обидчикам интерес, тогда как самые ближние еще некоторое время продолжали бой.

— Ты сказала, что им не причинят вреда, — грозно обратился он к ней.

Незнакомка с прищуром посмотрела на капера, затем вышла вперед, к Брокрину и остальным. Шагая, она затянула песнь на неясном шепчущем наречии, непохожем ни на один язык из тех, что Готрамму доводилось слышать прежде. Удерживавшие дуардинов кольца начали ослабевать. Затем они скрылись обратно в кроне, уползли прочь, исчезли в сплетенных стенах, преграждавших харадронцам путь. В скором времени все оказались на свободе.

Женщина укоризненно посмотрела на дуардинов и обратилась в Готрамму:

— Передай друзьям своим: не следует впредь Кладбище им злить. Не знаю я, сумею ль еще раз простою песней его заставить отступить.

Готрамм покачал головой и показал на Брокрина.

— Госпожа, это наш лидер. Капитан «Железного дракона» Брокрин Улиссон. Он командует нами.

Женщина повернулась к Брокрину.

— Я Эсмира, — представилась она. — Коль дорожишь жизнью ты, своей и спутников своих, то Море тебе не следует гневить.

Брокрин стряхнул с руки мертвую лозу, поднял взгляд на Готрамма, затем на Эсмиру.

— Мы благодарны тебе за помощь. Но обещать, что мы не будем гневить это твое «море», не могу. Честно говоря, мы бы рады оказаться отсюда подальше, но, боюсь, у Кладбища другое мнение на этот счет.

Женщина села на одну из ветвей, что спускались сверху. Брокрин рассказал обо всем, что с ними произошло. Женщина внимательно слушала. Некоторые подробности были ей неинтересны, но отдельные детали пробудили неподдельное любопытство. Однако многое из его рассказа, казалось, приводило ее в замешательство. Брокрину потребовалась не одна минута, чтобы догадаться почему.

— А какова твоя история, Эсмира? — спросил он. — Как давно длится твой плен?

Женщина наклонилась вперед и положила руку на колено.

— Давно уже я здесь, — ответила она с тоской в голове, — так давно, что лишь туманно помню мир вне Моря. — Она кивнула в сторону ветвей, что служили тропой. — Что сон для меня теперь мир внизу.

— Внизу? — изумился Брокрин. — Хочешь сказать, что жила на земле? Но как тогда ты очутилась здесь, на Кладбище?

Вместо слов Эсмира легонько постучала ногой по ветви под ней. Ее глаза смотрели отрешенно.

— Процветающей и большой деревня наша была. Нам улыбались боги, воздвигали мы в радость им храмы и свято их почитали. Казалось нам, что всех. Но позабыли кого-то, видимо, жрецы.

Лежавшие на колене пальцы сжались, а голос Эсмиры опустился до испуганного шипения.

— Я помню момент, когда в деревню смерть явилась. Пришли к нам тучи, черные и злые, и день внезапно превратили в ночь. А изо мрака опустилась к нам огромная спираль корней. Они хлестали, били, раздирали все селенье. Дома размалывали в пыль, а храмы с землею ровняли. Не отыскал спасения ни зверь, ни человек, всех корни на своем пути лишили жизни. А после в почву корни вошли и вырыли огромную яму. Затем вверх потянулись и землю понесли с собою. Все выше и выше! Сквозь черные облака! Так высоко, что наконец летучий лес на небе показался. И землю ту, и храмы и дома, что корни в гневе поломали, — все занесло в него. — Эсмира сосредоточенно посмотрела на Брокрина. — Ребенком я тогда еще была, попала в плен к корням и в Море рока после очутилась. Зачем-то боги сохранили мою жизнь, с тех пор в лесу я этом обитаю.

Хоргарр покручивал усы, размышляя над историей Эсмиры.

— Всем растениям для питания нужны минералы и другие вещества из почвы. Возможно, этим торнадо из корней Кладбище добывает себе пропитание, — предположил он и с сочувствием добавил: — Вероятней всего, Кладбище проголодалось, а твоя деревня просто оказалась у него на пути.

— И все это время ты была здесь? Совершенно одна? — удивился Готрамм.

Эсмира подняла голову и окинула взглядом крону и ветви вокруг них.

— Здесь невозможно быть по-настоящему одной, — ответила она. — Море всегда с тобою. Оно смотрит, хоть без глаз, и без ушей же слышит. И всегда знает, где ты.

— Но ты сумела выжить, — произнес Брокрин. — Кладбище прибыли тебя не убило.

— У вас с ним как будто бы есть связь, — добавил Готрамм, — когда ты спасла меня... спасла всех нас... ты знала, как поведут себя растения. Ты знала, как их успокоить.

Тут Брокрина осенило.

— Говоришь, у острова нет ни глаз, ни ушей, однако он услышал песню...

— Возможно, дело не в словах, а в мелодии, — поделился мыслью Хоргарр. — Лозы восприняли вибрацию голоса Эсмиры! — Двиргателист пристально посмотрел на женщину. — Отсюда вытекает вопрос: откуда ты знаешь, какая песня и высота звука нравятся острову?

— Я не понимаю ваших слов, — покачала головой Эсмира, — меня научили... как правильно ее петь, давным-давно. А когда — того не помню.

У Хоргарра было еще много вопросов, но Брокрин остановил его.

— Мы не хотели показаться грубыми, — сказал он. — Мы благодарны за твою помощь, однако вынуждены попросить тебя еще кое о чем, если позволишь. Ты знаешь это место, его дороги и поведение. Мы, увы, нет. Как ты заметила, мы в затруднительном положении и не знаем, как вести себя так, чтобы не провоцировать Кладбище.

— Что же вы ищете? — спросила Эсмира. — Уж очень далеко от корабля вы удалились. Мне вас путем обратным к братьям привести?

Брокрин услышал напор в голосе Эсмиры. Одинокий человек, сумевший выжить в этом невероятном лесу в течение стольких лет. Пожалуй, неудивительно, что радость от встречи с другой живой душой вступила в неравный бой с подозрением. Или в ее внезапной смене настроения крылось что-то еще?

— Мы сошли с корабля в надежде, что сумеем отыскать путь к сердцу Кладбища, — ответил Брокрин. — Мы хотим узнать, что там и поможет ли оно нам покинуть это место.

Эсмира молчала несколько мгновений, затем грациозным движением, которое было скорее присуще горному леопарду, нежели человеку, спрыгнула с ветви.

— Вы ищете сердце Моря, — заключила она и вперила взгляд в Брокрина, — но знаете ли вы, что там найдете?

Брокрин прогнал из головы все мысли об эфирном золоте, о богатствах, которые, по словам Оррика, они смогут вывезти с Кладбища прибыли.

— Нет, — солгал он, — а ты?

Женщина повернулась спиной к дуардину и плотнее запахнулась в плащ из листьев.

— Коль пожелаете, я вас к сердцу отведу, — ответила она.

Брокрин почувствовал на себе ее взгляд, острый, как у огранщика во время работы с драгоценным камнем.

— Вам то место в одиночку не сыскать, — добавила она.

— Тогда мы покорно примем твою помощь, — ответил Брокрин, — и, если мы найдем там что-то, что поможет нам, я бы хотел предложить тебе место на корабле, — он повел ладонью, показывая на ветви у них под ногами, — мы сможем отвезти тебя в мир внизу.

От такого предложения Эсмира немало удивилась. На ее лице проступила неловкость.

— Мир внизу, — услышал капитан ее шепот.